Империя зла. Право сильного. Искажения морали. Стадные проявления. Распознание рецидива. Уголовный порядок. Степень агрессивности. Природа нравственного. Уровни сознания. Генетическая совесть. Принцип переживания. Расширение уголовного. Противостояние экспансии. Исторические пути. Культурная чума. Классовый догмат. Гегемония пролетариата. Идеи прогресса. Контроль сознания. Непозволительная свобода. Здоровая политика. Среда тоталитаризма. Выражения фашизма. Границы терпимости. Доминирующая ментальность. Объект презрения. Пушечное мясо. Формы рабства. Оценка значимости. Перераспределение благ. Ухудшение генофонда. Созидание культуры. Революция сознания. Будущее сознания.
Империя зла. Любовь, как и все остальные системные понятия, имеет свой нулевой уровень - полное безразличие, и свой противоположный полюс - ненависть, в основе которой лежит зло и насилие. Зло существует равноправно и неотъемлемо от добра. И, если объекты человеческой любви могут быть практически любыми, то, как источники зла и насилия интерес представляют только разумные существа. Обсуждение, с точки зрения психоанализа, превратностей природы или агрессии хищников, даёт только иллюстративный материал.
Право сильного. Другое дело - зло человеческое - бесконечная тема для дискуссий. Взглядов на эту тему - великое множество. Вся коллизия, опять же, заключается в разграничении святого и праведного. Что есть - воровская честь, стадия накопления капитала, право сильного, государственный интерес, священная война. Часто даже приходится удивляться, как подонки и мошенники разных мастей любят носить крестики, ставить свечи, тусоваться на пасхах. И в религии же культивируется идеология всепрощенчества, пренебрежительного отношения к сегодняшней жизни ради эфемерных прелестей завтрашней.
Искажения морали. Мерзавцы, к сожалению, слишком часто получают слишком лёгкое прощение от церкви за не свои беды и при этом, несложно подвергнуться гонениям в случаях малейшего инакомыслия. Формы насилия и обмана в повседневной жизни повсеместны и многообразны. Для многих стала привычной форма существования в «королевстве кривых зеркал» - с искаженной моралью, с перевёрнутыми представлениями о добре и зле. Уголовные нравы пропитывают среду обитания, традиции, лексику.
Стадные проявления. Установление низменной природы человека имеет первостепенную важность. Так, например, уже в детстве формируются нормы поведения и правила реагирования. Формирование личности в детском возрасте подчиняется всем закономерностям эволюционного развития так же, как и у новорожденного, проходящего все стадии эволюционного развития, начиная с эмбриональной. Стадные проявления в детских группах, особенности поведения лидера, аутсайдера, слабейшего в группе - всё формируется самопроизвольно и достаточно чётко. Стадо, толпа, что может быть опасней. Животные повадки и выдают животное в человеке.
Распознание рецидива. И не стоит обольщаться детской непосредственностью и миловидностью. Всякий подонок когда-то был ребёнком и, скорее всего, достаточно милым. Отсутствие силы и не сформировавшаяся жадность ограничивают проявления агрессивности. Однако - не страшен чёрт, пока он мал. И, вместо фразы «На роду написано», было бы точнее говорить - «В ноологическом коде всё записано». Рецидивиста можно распознать уже в детстве, нужно только задаться подобной целью. Влияние же среды обитания и учреждений воспитания существует, но суть индивида оно не меняет. Для проявления экстремального поведения достаточно возникновения заурядной экстремальной ситуации.
Уголовный порядок. А восприятие же структурированного уголовного порядка в обществе, как должного, с самого рождения индивида, просто позволяет меньше и реже испытывать угрызения совести за неправедные поступки. Если зло осуждается, то для уголовника возникает некоторый дискомфорт, а уж когда общество лояльно к уголовным нравам, то и этих неудобств не возникает. Всё воспринимается, как должное - одним, якобы, суждено быть «волками», а другим «овцами». И всё бы так, но только, если бы по законам стаи жили все, а не какая-то отдельная часть общества.
Степень агрессивности. Порой принцип конкуренции в человеческом, как и в животном мире сводится к победе наиболее сильного, злобного и хитрого. Сильнейший завоёвывает лучшую и, взяв всё, завтра выбрасывает её на помойку, если конечно к тому времени сам не окажется слабым. Желание отказаться от этого подхода приводит к необходимости выработки новых принципов. Объяснить же подобную ситуацию, можно только лишь обратившись к физиологическим истокам человеческой психологии. И хотя, любое разделение по какому-либо признаку всегда достаточно условно, но разделение по степени агрессивности и тупости имеет очень большое значение. Недостаток ума компенсируется агрессией, агрессивность же, в свою очередь, обесценивает значимость самосовершенствования и умственного развития.
Природа нравственного. В главном, сообщество делится на две части - гуманоидов(*) и звероидов(*), человекоподобных и звероподобных, добрых и злых по своей внутренней природе, находящихся на разных уровнях эволюционного развития, более или менее высоких. Добрый может проявить себя как злой, оставаясь добрым, и наоборот. Приходится утверждать - преступность неизбежна и неискоренима. Область отрицания никогда не пустует. Физиологическая рефлекторная злоба звероидов вынуждает их постоянно бороться за различные приоритеты, доминирования любого рода, за сферы влияния. Всё это без каких-либо веских оснований, главным образом по велению своего животного инстинкта. Такие проявления беспричинной злобы встречаются на каждом шагу.
Уровни сознания. Деление характеристик индивида на характеристики генетические и приобретённые, а также постулат об эволюционном механизме формирования этих характеристик, даёт основание предположить взаимосвязь фрейдовских понятий об уровнях сознания с основными этапами установления индивидуальных этических представлений. Роль подсознания рассмотрена уже достаточно подробно, сознание является очевидной данностью, а вот суть надсознания - «сверх-Я», в терминах Фрейда, до конца не выяснена. Иными же словами, речь как раз идёт о совести. И, если практически каждый нормальный человек обладает сознанием с достаточно высоким уровнем организации мыслительных процессов, то правомерно предположение о возможности сверхвысокой организации мышления на уровне надсознания.
Генетическая совесть. Опять же, логично предположить отсутствие надсознания, а иными словами, совести у определённых индивидов. Совесть(*) в любом случае является актуальным понятием только для высокоорганизованных сообществ. Совесть продукт абстрактного мышления. Совесть не свойственна животным, дикарям, малолетним детям. Причём генетическая совесть - не то же самое, что совесть приобретённая. Любому животному, на уровне условных рефлексов, можно привить определённые этические нормы, однако и выполнение их будет весьма условным.
Принцип переживания. Для разграничения понятий вполне подходит следующий принцип: Не совершается проступок из-за страха внешнего наказания или же вследствие внутреннего ограничения. Убить человека может каждый, особенно в критической ситуации, но только один будет испытывать удовлетворение и бравировать при случае содеянным, а другой будет испытывать сильнейшие угрызения, вплоть до самоубийства. Безусловно, в какой-то мере, «сверх-Я» присуще каждому общественному индивиду, но только не в равной степени.
Расширение уголовного. Разделение людей необходимо признать, как объективную реальность, существующую независимо от желания. «Поэтому как наша моральная, так и наша интеллектуальная ценность не заимствуется нами извне, а исходит из глубины нашего собственного существа...» [Шопенгауэр]. Установление диагноза облегчает лечение болезни, но именно в этом случае излечение совершенно невозможно. На проблему можно только взглянуть с другой стороны и говорить уже о защите. Главное преимущество звероидов - в способности оказывать друг другу взаимную поддержку без каких-либо излишних раздумий и угрызений. Эта отвязанность, позволяет без проблем подавлять неспособное окружение и способствует расширению уголовного доминиона.
Противостояние экспансии. Интеллигентская мягкотелость не обеспечивает ни решительность действий, ни взаимоподдержку. Противостояние экспансии не должно оставаться благим пожеланием, а должно становиться руководством к действию. Объединение гуманоидов является обязательным условием их выживания, в отличие от звероидов, которые без труда существуют в одиночку или же в стаях, со своими звериными законами. Звероиды, ведь имеют тенденцию распространения своего влияния и паразитирования на гуманоидах, противопоказания на этот счёт у них отсутствуют. И поэтому-то, индивидам с положительной направленностью обязательно требуется постоянное расширение своего круга.
Исторические пути. Пути установления власти в конкретном историческом сообществе также могут соответствовать звероидному или гуманоидному типу. В первом случае имеем классическую схему животного стада в декорациях высокопарного конституирования. Жесткая схема тоталитарного подавления, приоритет грубой физической силы, злобная атмосфера, заведомый конфликт интересов. Это и прошлые формы рабовладельчества и крепостного права, и новоявленная диктатура пролетариата - власть малоразвитых люмпенизированных слоёв общества. Во втором же случае - путь демократического развития, с приоритетом индивидуальных прав и свобод отдельно взятой личности, фактическим равенством в возможностях и презумпцией невиновности.
Культурная чума. Во времена массовых волнений, всю свою необузданную энергию люмпен мог направить только лишь на варварское уничтожение культурных достояний и ценностей. То, что не уничтожалось сразу, крушилось и приходило в негодность благодаря «бережному» обращению. Разрушение культурных и материальных ценностей, захваченных в результате экспроприации и насильственного изъятия, вместо хотя бы их перераспределения и сохранения. Люди, не способные к какому-либо созидательному действию, ни когда не участвовавшие в процессе гармонического конструирования, могли сеять вокруг себя только разруху и зло. Всё мотивировалось местью, но направлялась эта месть против себя же.
Классовый догмат. Возникают сомнения по поводу бесспорности классового догмата. Сомнительно само по себе преимущественное выделение момента расслоения общества по политическому признаку. Расслаивается любая сложноструктурированная система. Общественные формации - суть этапы научного прогресса, а не классовых пертурбаций. Считать рабочий класс прогрессивным, только оттого, что этот класс лишён привилегий - явное заблуждение. Подобные вопросы имеет смысл рассматривать только в плоскости этики и криминальной направленности, а не в связи с отношением к средствам материального производства.
Гегемония пролетариата. Всякий и каждый может претендовать на роль гегемона, но нужно иметь действительно больное воображение, чтобы представить пролетария в роли гегемона. Речь не идёт о принижении чьих-либо достоинств, но если целью всё-таки является развитие общества, конкретное процветание отдельных граждан, то первостепенность интеллектуальной мысли не возможно оспорить. Каким образом интеллигенция оказалась прослойкой между пролетариатом и крестьянством? Не будь интеллектуального прогресса - жить бы всем поголовно и до сих пор в пещерах, одеваться в шкуры, ездить на ослах, смотреть на костры вместо телевизоров и помирать от самых безобидных болезней.
Идеи прогресса. Не в силах рабочего и крестьянина увеличить производительность труда в десять, сто раз, добиться качества продуктов, создать новые блага. Не дано природой. Причём это только то, что касается материального производства. В области духовного прогресса ситуация соответствующая. Чем ниже уровень интеллекта, тем извращённей нравственные установки, примитивней и отвратительней вкусы, ужасающей ритуалы и вероисповедания. Только интеллектуальная мысль могла сформулировать и утвердить идеалы всеобщей любви, гуманизма и пацифизма, расового и полового равенства. Идеи, традиционно определяемые, как утопические. Ложь, насилие, двойная мораль как будто не столь утопичны.
Контроль сознания. Общество формирует государство и наделяет полномочиями власть для защиты общественных интересов. Воплощается диалектическое стремление к переходу от власти силы, характерной для животного мира, к власти миролюбивого большинства. Однако, очень скоро, интересы большинства для властной верхушки теряют всякую привлекательность. Опять и снова формируется власть силы, имеющая одну цель - контроль над массами, над сознанием и в первую очередь - над удовольствиями.
Непозволительная свобода. В этой связи, любопытно соотношение табулирования и трудности достижения этого самого удовольствия. Более всего табулируется сексуальное удовольствие, как наиболее доступное. Лёгкое удовольствие развращает массы, даёт непозволительную свободу, что для властей не приемлемо. Прославляется самопринудительный труд, а инструментом принуждения выступают удовольствия труднодостижимые.
Здоровая политика. Отсутствие здравой политической и этической концепции, более того, чаще всего является предпосылкой процветания криминальной среды. Криминальные нужды - источник криминального элемента. Потребности, не обеспеченные возможностью легального удовлетворения, всё равно удовлетворяются, но уже нелегально. Единственная возможная альтернатива - предоставить наркотики наркоману, проститутку одинокому, порнопродукцию парализованному. Предоставить всё необходимое, чтобы только не толкать человека на путь неправедный. Тем более, когда добывать всё это силой он и не желает.
Среда тоталитаризма. Тенденции животной агрессивности составляют питательную среду всех форм тоталитаризма. Тоталитарные сообщества всегда славились необычайной «заботой» о своих гражданах. Правителям как-то крайне не безразличны многие частные стороны жизни отдельно взятых индивидов. За человека с готовностью решат, какими у него должны быть причёска, одежда, внешность, половая принадлежность, половая жизнь, сексуальная ориентация, национальность и вероисповедание. Всё это - разновидности шовинизма на грани фашизма. Под знамёнами нетерпимости и насилия эти типы пытаются завоевать весь мир. И не мало удивляются, сталкиваясь с ответными реакциями сопротивления.
Выражения фашизма. Терпимость(*) - единственно приемлемый императив, определяющий адекватное отношение к чужой свободе выбора. В большинстве случаев нетерпимость фактически является выражением расизма и кастового превосходства. И здесь вопрос не ограничивается крайними формами расизма. Шовинист-экстремист находит основания для превосходства везде и во всём: «толстяк», «коротышка», «очкарик», «рыжий», «еврей», «голубой». Звериная морда озаряется радостным оскалом: «- Я не такой, я лучше, я избранный!». И не случайно породнились «красные» и «коричневые». Антисемитизм, в том числе, стал связующим звеном между большевизмом и фашизмом. Подобным образом деформированные этические нормы отдельных индивидов становятся основой государственной политики. Терпимости, в этом случае, не остаётся ни какого другого подходящего места, кроме специальных «домов терпимости».
Границы терпимости. При всём этом, однако, нельзя не заметить негативных сторон философии терпимости. Неизбежной платой является взаимное безразличие. Невмешательство - это фактически безразличие к чужой жизни и судьбе. К тому же, терпимость не может быть безграничной и, более того, не может существовать вообще в агрессивной и злобной среде. Терпимость - понятие локальное, ограниченное рамками соответствующего доминиона. Демократия - средство установления порядка, но не вседозволенности. Этические рамки существовали всегда, главной же задачей всегда было их правомерное формулирование.
Доминирующая ментальность. Как это не прискорбно, но гуманистическая политика по сути дела не возможна. Общество всеобщего благоденствия - желанный идеал и неосуществимая утопия. Не возможно избавиться от биологических типов, для которых романтика уголовного мира единственно возможна. Да и само государство не может являться иначе, как инструментом насилия. Единственной целью политики ненасилия может стать борьба за доминирующую ментальность. Цель - формирование большинства, способного удерживать общество в рамках идеалов нравственности. Иллюстрацией тому может служить общественное презрение японским «якудза» и целенаправленное внедрение в массовое сознание американцев лояльного отношения к африканцам.
Объект презрения. Уголовный мир, с его законами и нравами, должен утратить ореол престижности, став объектом массового презрения. Продукты искусства, культуры, масс-медиа могут и должны быть чисты от насилия. Это касается и рок-музыки и даже детских сказок и мультипликационных фильмов. Необходим самый радикальный подход. Страсть к насилию, желание острых ощущений вполне возможно ограничить рамками виртуальной среды. Игры, в том числе, могут выступать средством разрядки агрессивности. В определённых местах и в определённое время. Незрелым личностям доступ к подобной продукции должен быть ограничен.
Пушечное мясо. В то же самое время, нельзя отрицать полезную роль повышенной продуктивности звероидов, которая, однако, порой обесценивается наносимым ущербом в процессе передела и перераспределения. Любая война - безумие, когда сомнительные радости будущего перечёркиваются лишениями настоящими. Все войны происходят ради обретения свободы, но всегда, в результате, свободы больше не становится. Единицы обогащаются и усиливают свою власть, а остальные же, «пушечное мясо», расплачиваются своими жизнями за чужие амбиции. Воевать действительно, должны люди абсолютно довольные своим существованием, а не кому-то обязанные, даже военно.
Формы рабства. Преуспевание же амбициозных, агрессивных и аморальных особей связано, как правило, с особенностями процесса перераспределения материальных благ и результатов труда. Все истории первичных накоплений капиталов являются историями чьих-либо массовых обнищаний. Даже природные богатства могут оказаться в единоличном владении только по недоразумению. Ни один человек не способен произвести благ намного более среднего уровня. На необитаемом острове не разбогатеешь. Всё сводится к прямым или косвенным формам рабства, хотя и с разными мотивами, будь это рок-звезда, хирург или бандит. Деньги из воздуха не сделать, их необходимо изъять из чьих-либо карманов.
Оценка значимости. Приходится определять роль каждого индивида в общественно-историческом процессе. Важность этого обусловлена как неоднозначностью самих критериев оценки нравственной и социальной значимости отдельно взятого человека, так и непреодолимой человеческой потребностью в подобных разграничениях. Здесь предлагается оценка, соответствующая роли индивида в процессе создания общественных благ, как материальных, так и духовных. Всё дело в том, что за счёт избыточного производства одиночного труженика существует и к тому же обогащается достаточно большое количество людей, фактически не участвующих в производстве этих благ. Причём, количественное соотношение явно не в пользу именно производителей. С течением времени, всё меньше людей участвуют в производстве, и всё больше в процессе перераспределения.
Перераспределение благ. По отношению к общечеловеческому богатству рассматриваются три основных группы: производители, собиратели или накопители и пользователи богатством. Вне зависимости от уровня криминальности или интеллектуальности. Производители связаны со своим трудом, собиратели с каналами перераспределения, пользователи с формами власти или насилия, что одно и тоже. Зажиточный отличается от богатого, как монах от уголовника. Коммунизм - это и есть, в первую очередь, энергетическое изобилие и, следовательно, предельное изобилие благ и отсутствие вынужденной необходимости в их перераспределении. Факт наличия звероидов станет неизбежной и насущной остаточной проблемой сообщества.
Ухудшение генофонда. С другой стороны - возможна деградация закрытого гуманоидного сообщества. Ограничение мутаций может в итоге привести к ухудшению генофонда. Проблема естественного отбора может и должна быть решена, но не путём уничтожения несостоявшихся особей, как это происходит в животном мире и не по тем принципам, по которым это происходит, а путём планомерного ограничения их размножения и доминирования. В разряд накопителей богатств должны попадать только этически развитые индивиды. А уже задача общества позаботиться об этом.
Созидание культуры. Вся история человеческого общества - это, на самом деле, не история войн и катаклизмов, классовых столкновений и социальных потрясений, осуждения пороков и прославления добродетелей. Всё это более связано с перераспределением благ, а не с их созданием. История, в первую очередь, это история интеллектуального развития общества, созидания технических, культурных и эстетических благ. Без этого истории и не было бы, а была бы только бессмысленная и бесцельная суета.
Революция сознания. В самом общем виде, основополагающий и руководящий тезис формулируется определением «no revolution». Культура изменяется эволюционно, диалектически развиваясь от более низкой к более высокой ступени качественного развития. Революции должны происходить только как революции сознания. Любая попытка ускорить или опередить исторический процесс неизбежно приводит к жертвам, крови и насилию.
Будущее сознания. Государство - это всегда насилие. И самое главное, по возможности ограничить сферы его распространения. Движение человеческого сознания в изменении от звероидного к гуманоидному типу, является непрерывным и необратимым процессом. Не возможно прогнозировать конкретных сроков, но то, что изменение происходит в указанном направлении - очевидно. И именно знание истории эволюции сознания позволяет формулировать подобные утверждения и давать подобные прогнозы на будущее.
Панов Андрей Александрович, 1964 г.р., образование высшее
техническое, кандидатский минимум, инженер-исследователь, независимый аналитик,
автор и руководитель проекта "Классика-Модерн", учредитель и
куратор Культурного Центра Чистых Искусств имени Айседоры Дункан, основатель
и руководитель Клуба Hеудачников(-ниц), г. Санкт-Петербург. 191011, С-Петербург,
д/в, Панову А.А. (для писем) e-mail: panow@pisem.net
http://panow.narod.ru http://spb-freud.narod.ru http://troul.narod.ru